Алматы. 4 апреля. КазТАГ - Сергей Зелепухин. Слабость и уязвимость казахстанской экономики в очередной раз продемонстрировало резкое падение цен на нефть. По мнению экспертов, за вычетом колоссальных сырьевых ресурсов экспортный потенциал экономики Казахстана приближается к нулю, причем не в последнюю очередь - из-за неэффективности госуправления и высокой коррупции.
Что стало первопричиной текущего кризиса казахстанской экономики? Какие главные факторы привели к нему? Могла ли хозяйственная система Казахстана и госбюджет менее болезненно пережить резкое падение цен на нефть? При каких обстоятельствах это было бы возможно? На эти и другие вопросы мы попросили ответить кандидата экономических наук Сляма Ахметова.
- Слям Сапаргалиевич, в одном из последних своих интервью КазТАГ Вы сказали, что этот кризис для экономики Казахстана будет самым длительным и опасным за всю ее историю. Почему?
- К тем аргументам, которые я привел в том интервью, следуя к цели их развития, добавлю еще внутренние и внешние обстоятельства. Именно они не дают шансов для скоротечного протекания текущего кризиса и выхода из него казахстанской экономики.
К ним следует отнести, во-первых, самоочевидный перелом в ценообразовании на мировом нефтяном рынке. По сути, этот перелом, связанный с ростом предложений нефти на мировом рынке со стороны Ирана и стран, владеющих технологиями добычи сланцевой нефти и газа, подвел черту над завершением длительного периода высоких цен на «черное золото».
Во-вторых, это нереализованный приоритет в пользу диверсифицированного, созидательного развития несырьевой экономики Казахстана в период больших возможностей − длительно высоких цен на нефть.
В-третьих, как следствие, это неподготовленность казахстанской экономики к низким ценам на нефть, которая есть первопричина ее погружения сразу в несколько кризисов.
- И какие это кризисы?
- Первый - это финансовый кризис, повлекший серьезное расстройство финансовой системы страны, в виде резкого несоответствия доходов государственного бюджета разбухшим его расходам и возникшему дефициту финансовых средств. И, как следствие этого кризиса, – сокращение бюджетных расходов, игравших значительную роль в поддержке сырьевой экономической системы.
Поэтому на тяжесть этого финансового кризиса указывает обстоятельство, вынуждающее правительство подлатывать доходную часть госбюджета страны по обесцененному курсу 360 тенге за $1. И такое положение свидетельствует о критической зависимости казахстанских финансов от внешнего рынка нефти.
Второй - это банковский кризис, тянущийся с экономических потрясений 2008-2009 годов, когда только по официальным данным усредненные потери в виде безнадежных кредитов превысили 33% портфеля кредитов. Нехватка ликвидности, тенговых кредитов, продолжительное невозобновление нужных темпов кредитования экономики, массовый набег вкладчиков для переоформления тенговых вкладов в валютные вклады, повсеместная долларизация, острая нужда в подкреплении банков средствами из Национального фонда и ЕНПФ и есть очевидные признаки кризиса.
Но самый болезненный кризис, опустошающий карманы всех социальных слоев населения и предпринимательства, - это валютный кризис, связанный с крушением курса тенге, обесценением заработной платы, пенсий, стипендий, пособий, капитала. Это и взлет цен на импортную одежду, продукты, на зарубежное образование и остро нужные импортные лекарства и т. д.
Разумеется, все эти виды кризисов сливаются, образуя объемную воронку экономического кризиса, и его ущербное действие, в конечном счете, проявится в падении объема ВВП, снижении инвестиций, сокращении рабочих мест, росте скрытой безработицы, повышении инфляции и удорожании жизни людей. Все эти и другие факторы кризисов отчетливо присутствуют в экономике Казахстана.
- Давайте подробнее остановимся на валютном кризисе, поскольку немало экспертов объясняют девальвацию тенге в том числе вынужденным его ослаблением вслед за российским рублем. Так ли это?
- Конечно, при таких объяснениях причин крушения курса тенге, за производными в причинно-следственной цепочке деталями затушевываются истинные, базисные причины. Но они не кроются в этих деталях, а спровоцированы резким уменьшением поступлений валюты в экономику в связи с падением экспортной выручки от продажи нефти и другого сырья.
Давайте посмотрим на предварительную официальную оценку платежного баланса Казахстана за 2015 год. По данным Нацбанка, сокращение валютной выручки по экспорту в этот период произошло в 1,74 раза, с $80,3 млрд в 2014-м до $46,2 млрд в 2015 году. А сальдо текущего счета торгового баланса, которое за позапрошлый год сложилось с профицитом в $6 млрд, в 2015-м оказалось в минусе - $5,3 млрд.
Конечно, при такой деформации платежного баланса - резком уменьшении поступлений валюты в экономику - не может быть удержан курс национальной валюты, если даже «сжечь» все золотовалютные резервы Нацбанка и средства Нацфонда. Поскольку такой кризис платежного баланса означает утерю экономикой своих способностей зарабатывать иностранную валюту в тех объемах, которые были бы достаточными для обеспечения потребностей, в том числе и для обслуживания внешнего долга всех субъектов экономики.
Для ясного понимания природы обвальной девальвации и способов ее преодоления есть четкая классификация валютных кризисов.
- И как они различаются?
- Например, классификация зарубежных ученых опирается на причины, вызвавшие кризис. Их подход прагматический и они подразделяют их на типы. Но подход большинства российских исследователей является более широким, он основывается на общеэкономических факторах.
- А к какому типу относится валютный кризис в казахстанской экономике?
- Это кризис, связанный с негативными изменениями в платежном балансе, которые были спровоцированы падением цены на нефть. А, как известно, валютная выручка от продажи нефти являлась доминирующей в структуре торгового баланса республики. Но фундаментальная природа валютного кризиса, без всякого сомнения, связана со структурной диспропорцией в казахстанской экономике.
- А могла ли курсовая политика Нацбанка сыграть негативную роль в зарождении валютного кризиса?
- Это хороший вопрос, уходящий во внутреннюю сущность, как должна функционировать макроденежная конструкция для того, чтобы создать диверсифицированную современную экономику. Безусловно, в этом плане от курсовой политики Нацбанка зависит многое и, в особенности, когда она тесно координируется с политиками Нацфонда и госбюджета, образуя иерархию регуляторов.
А что касается текущего валютного кризиса, конечно, свою лепту внес и Нацбанк, так как предпосылкой развития этого типа кризиса, кроме вышеуказанной, является и длительная фиксация курса валюты, в нашем случае тенге, Центральным банком на уровне, противоречащем другим целям монетарной политики.
Такой крупной макроэкономической целью вполне могло стать раскрытие и наращивание экспортных возможностей несырьевой экономики Казахстана или, другими словами, диверсификация экономики для того, чтобы не допустить структурных диспропорций. И в наращивании экспортных возможностей несырьевой экономики должна была помочь наиболее комфортная курсовая политика Нацбанка.
Но, к сожалению, фиксированная курсовая политика с небольшими колебаниями в заданном коридоре имела длительную практику у нашего регулятора при продолжительно высоких ценах на нефть.
- А вообще по каким критериям определяют начало валютного кризиса?
- Зарубежные специалисты определяют валютный кризис как номинальное обесценение валюты на 25% и более при одновременном ускорении темпа обесценения валюты на 10% и выше в годовом выражении.
Классификация МВФ также связывает наступление валютного кризиса с 25% и выше девальвацией национальной валюты. А тенге, как известно, по данным самого Нацбанка, в среднем только с января 2015 года с курса 183,7 тенге за $1 девальвировался до 365,83 тенге на начало 2016 года, или на 195%. Вне всякого сомнения, это валютный кризис тенге. И такое глубокое его падение произошло даже при наличии по состоянию на 1 января 2016 года золотовалютных резервов Нацбанка на сумму $26,9 млрд и активов Нацфонда на сумму $63,6 млрд.
Безусловно, сильная девальвация тенге − это издержки неэффективной экономической политики правительства и Нацбанка и их взваливание на плечи населению.
- Когда можно будет вернуть доверие к слабому тенге, да и в целом к денежно-кредитной политике регулятора?
- Это непростая задача. Без скачка цены на нефть вряд ли удастся восстановить за короткое время рыночное доверие к национальной валюте в существующей политико-экономической конструкции, накопившей в течение продолжительного ее цикла непростые проблемы в экономике.
- Какие, например?
- Угрозой успешному рыночному развитию экономики стало разросшееся главенство чиновничьей власти. Именно с этой болезнью связано затруднительное развитие рыночных денежных структур, только через которые широкому предпринимательству возможен доступ к деньгам.
Конечно, развитая рыночная модель денежного обеспечения экономики приводит к раскрытию потенциала нации, образованию большого пласта среднего класса, умеющего не только зарабатывать для экономики валюту, но и цивилизованно контролировать работу чиновников, их выборность и активно участвовать в политической жизни страны.
- Вы имеете в виду формирование свободного рыночного распределения денежных ресурсов и создание подлинной рыночной экономики?
- Да, конечно. Возьмите, к примеру, сеть комбанков. Львиная доля этого рынка подконтрольна крупным чиновникам, и она фактически имеет неявные ограничения в рыночном распределении денежных ресурсов.
Потому в Казахстане за многие годы доля кредитов комбанков, как рыночных институтов, едва достигла 35% в ВВП. В то время как в других странах, добившихся ощутимых результатов в экономике и в росте уровня жизни народа, данный показатель превышает 100-200%.
А о рыночном, свободном распределении денежных ресурсов широкому слою талантливых предпринимателей через казахстанский фондовый рынок вообще нет и речи.
- К тому же при бушующем кризисе, когда бизнес испытывает нехватку капитала, практически с прошлого года нет темпов выдачи кредитов для их роста в экономике…
- Да, верно, ситуация с кредитованием экономики неважная. И, как показывает реальность, у Нацбанка не оказалось достаточных и эффективных инструментов для борьбы с кризисом.
Более того, официальные данные регулятора о выданных кредитах экономике не отражают действительность, поскольку он слишком спешит показать желаемое за действительное, не уменьшая общего объема кредитов на рост объема по валютным кредитам, внушительно набухшим только лишь за счет курсовой разницы.
И как тут не вспомнить слова польского поэта, философа, писателя-сатирика Станислава Ежи Леца, который сказал: «В действительности все не так, как на самом деле»…
- Как Вы считаете, изменится ситуация с кредитованием экономики после выделения крупным комбанкам средств из Нацфонда и ЕНПФ?
- После кризиса 2008-2009 годов крупным комбанкам вообще отведена специфичная роль вяло связанных с выдачей кредитов экономике. Судите сами. За последние три года из Т11,9 трлн закачанных (в основном в крупные банки) государственных и пенсионных средств Т8,5 трлн по состоянию на 1 января этого года переложены ими на депозитные и иные счета в Нацбанке, по которым государство начисляет им процентные доходы.
То есть Нацбанк, так и не став для экономики кредитором в последней инстанции, фактически превратился в денежного донора для крупных банков.
- К чему это может привести?
- При таком тяжелом кризисе, когда «высохла» нефтяная ликвидность и допускается сокращение кредитования экономики, начнется цепная реакция с увеличением количества компаний, которые не смогут дальше вести свою деятельность, и, в конечном счете, это приведет к росту числа обанкротившихся компаний. И, следовательно, в этих компаниях люди будут терять работу. В целом такая политика приведет к дальнейшему ухудшению ситуации в экономике.
Конечно, какие-то деньги в экономику поступать будут, вероятнее, по антикризисным каналам, подконтрольным чиновникам. Но даже уроки Великой депрессии показывают, что она нанесла удар по мелким и средним предпринимателям, тогда как люди, близкие к крупным финансам, обогатились.
- Какие выводы можно сделать из этой ситуации?
- Главный вывод в том, что в экономике есть проблемы с денежным обеспечением предпринимательства, начиная от стартапов и кончая малыми, средними и крупными компаниями и желающими заняться инновациями и высокотехнологическими проектами.
Экономика нуждается в эффективной денежной модели для того, чтобы ей выбраться из этой критической нефтяной зависимости и быть готовой к низким ценам на нефть. Но очевидно, что свободное, рыночное формирование капитала и мощное капиталообразование в предпринимательстве особо не нужно чиновникам, поскольку ими теряется управляемость капитала.
- Но какие дивиденды от такой политики получает правительство?
- Итоги после кризисного развития 2008-2009 годов показывают, что не были приняты меры по началу реструктуризации экономики и ее адаптации к низким ценам на нефть. И сейчас текущий кризис показывает, что в этом плане вновь мало что делается. Вероятно, и для правительства, и для Нацбанка наступил в экономике такой период времени, когда лучше вообще не менять систему, чем начать двигать мебель в накренившемся и без того доме.
Положение, когда реальные улучшения в экономике не зависят от рыночных институтов, а зависят лишь от очередного повышения цены на нефть, дает правительству превосходную возможность − медленно растягивать во времени реализацию нужных программ и реформ.
И поэтому нахождение чиновников в правительстве не зависит от результатов их работы, поскольку они вооружены всяческими поручениями и программами, не имеющими публичных расчетов, показывающих хоть какую-то пользу людям от больших на них расходов.
И по этим причинам экономика рискует обречь себя на серьезные долгосрочные последствия в системе с доминирующей чиновничьей властью.
- И последний вопрос. Он связан с большой внешней задолженностью Казахстана. Как Вы считаете, может ли большой внешний долг спровоцировать валютный кризис?
- Ваш вопрос затрагивает существенную взаимосвязанность валютного и внешнедолгового кризиса. Если возникают проблемы с обслуживанием чрезмерно накопленного внешнего долга, безусловно, это есть валютный кризис.
Если вспомнить типы валютных кризисов, то именно второй его тип связан с чрезмерным накоплением государственного долга, когда у кредиторов возникают сомнения в способности правительства регулярно обслуживать свою задолженность.
А если возникнут проблемы с обслуживанием внешнего долга у национальных компаний, банков и формально негосударственных заемщиков, например, группы «Самрук-Казана», то они, конечно, приведут к валютному кризису, но уже к третьему его типу. Но здесь еще надо иметь в виду одно очень важное обстоятельство.
- И какое же?
- Сейчас в экономике Казахстана зародились условия, когда элементы финансовой нестабильности, комбинируясь с сильно девальвированной валютой, порождают и валютно-долговую нестабильность. Но самое худшее, когда валютный кризис, спровоцированный кризисом платежного баланса, структурной диспропорцией, при большой внешней задолженности порождает и другой кризис – внешнего долга, номинированного в иностранной валюте. Но вопросы о внешнем долге Казахстана давайте оставим для следующей встречи.
- Спасибо за интервью!