Алматы. 9 июня. КазТАГ - Расул Рысмамбетов. Наличие в Казахстане благоприятного инвестиционного климата – почти аксиома. Казахстанские чиновники уверяют, что у Казахстана весьма привлекательный инвестиционный имидж. Мы привлекли более сотни миллиардов долларов иностранных инвестиций в республику за весь период независимости.
Есть десятки параметров, по которым мы опережаем многие другие страны в привлечении иностранных инвестиций. Казахстанская Большая Каспийская Нефть или льготный экспорт металлов – мечта инвестора.
Инвестиции хищника
Есть одно «но» во всех рапортах о росте вложений в нашу страну – инвестиции в добычу сырья составляют 60-80% всех вложений в Казахстан. В остальные отрасли казахстанцы и иностранцы вкладываются не так рьяно, как это планируется в госпрограммах. Президент утверждает, что в Казахстан поступило $108 млрд иностранных инвестиций за все годы независимости. Это значит, что большая часть этих средств были вложены, чтобы добыть сырье и вывезти его из страны.
Чрезвычайно мало частных инвестиций в сельское хозяйство, объекты инфраструктуры, производство, науку, высокотехнологичные отрасли. Туда обычно идут бесстрашные бюджетные деньги – они испаряются практически без осадка в виде пользы для страны. Мы импортируем все больше продовольствия, покупаем готовые товары за границей, часто приглашаем преподавать иностранных недоучек, наши сахарные дороги живут одну только зиму. Про высокие технологии говорить неудобно – мы даже скрепки, мелкий крепеж и лампочки закупаем в Китае.
Да и сырьевые инвестиции идут только в добычу, в то время как геологическая разведка у нас отстает на 10-15 лет и восполняемость запасов нулевая. Единственная надежда, что рачительные китайские геологоразведочные компании (немало таких структур уже активно работает в Казахстане) найдут еще какие-нибудь месторождения, которые не заметили советские геологи. И нашим детям будет ЧТО продавать соседям в обмен на еду и одежду.
Чем пахнет в Датском королевстве?
Ни иностранцы, ни казахстанские бизнесмены и чиновники не вкладывают свои капиталы в сельское хозяйство, разведку недр, науку, образование, объекты энергетики, медицину или технологии в достаточной мере, чтобы поднять эти отрасли на мировой уровень. И только наивный поверит, что у наших граждан нет денег на вложения в перечисленные отрасли.
В чем причина того, что в перечисленные проблемные отрасли не стремятся инвестировать частные структуры – иностранные и казахстанские? Причина может быть простой - они не верят в инвестиционный климат республики. Бизнесмены сталкиваются с огромным количеством препятствий и часто просто не видят климата как такового. Они ощущают агрессивную среду, в которой надо «хапнуть и отвалить». Поэтому родственники многих чиновников и бизнесменов давно уже уехали за границу, а в Казахстан приезжают почти вахтовым методом – брать деньги и уезжать обратно. Признаться, я начну подозревать проблемы в стране – когда все эти люди долго не будут приезжать за своей порцией от распродажи сырья.
Казахстанские бизнесмены (и чиновники, что зачастую одно и то же)– как правило – держат свои деньги за границей. Или покупают недвижимость в ОАЭ, Великобритании, Швейцарии, Испании – в детской надежде на то, что там все подорожает и что там (а не у нас) все по закону и никто ничего не отнимет. Этой огульной скупкой активов и недвижимости за границей - они капитально подрывают наш инвестиционный имидж.
Как-то я убеждал одного своего ближневосточного знакомого привлечь инвестиции в производство продуктов питания в Казахстане. В ответ он рассказал мне, как «казахи» едут к нему в страну и скупают все подряд – небоскребы, виллы, яхты и даже скромные квартирки. «Брат, как ты думаешь – почему твои сограждане берут деньги даже в долг и покупают жилье у нас? Я здесь видел уже трех ваших министров и даже губернаторов – они купили дома. Как я могу убедить вкладываться в Казахстан – если даже ваши большие люди не верят в будущее своей страны?», - услышал я и не знал, что сказать в ответ.
Если казахстанцы что-то и хотят инвестировать в Родину – часто через оффшоры, льготные компании – чтобы гарантировать безопасность и сохранить секретность. А искать среди безымянных инвесторов знакомые фамилии – аполитично, опасно для здоровья и жизни. Хотя людская молва дает подробную структуру собственности любых предприятий.
Забавный показатель: меньше всего верят в казахстанский инвестклимат именно те, кто напрямую связан с его созданием. Причина в том, что часто понятие «инвестиционный климат» для большинства его каменщиков понимается как личный режим наибольшего благоприятствования. А государственный подход к формированию климата – не идет дальше компьютерных презентаций и законотворческих предложений, пылящихся в столах. Инвестиционный климат как ежедневные меры и улучшение рассматривается только экономистами, которых никто не слушает.
И… стратегические планы нашей талантливой государственной молодежи разбиваются как хрустальные цветы о суровые будни реальности, растворяются в коррупционных реках. Оказывается, стратегии надо писать, уже обладая практическим опытом, а в бизнес-школах патриотизму не учат. А суровые ветераны государственной службы озабочены больше сохранением капитала, статуса и предвкушают пенсию под шум Средиземного моря.
Черный жемчуг и черная дыра
Иностранцы, которые занимаются привлечением инвестиций в Казахстан, часто говорят: «Казахстан – для некоторых как черная жемчужина: про него никто не знает, мало, кто видел, но кто нашел удачный проект в Казахстане, может в один момент обогатиться на всю жизнь». Другие утверждают: «Часто бывает, что ваша республика становится черной дырой, куда уходят деньги и силы. Мы столько слышали про Казахстан, как про Клондайк нефти, металлов и проектов, а уже несколько лет просто наблюдаем за рынком и не видим перспектив».
Среднестатистический инвестор, желающий вложиться в Казахстан, обычно выглядит северным охотником, попавшим в Сахару. На первый взгляд, ни тайги, ни зверей - а миражи гигантских дворцов обманывают его до голодной смерти.
Это если он не найдет ловкого местного бедуина, который покажет, как прикормить, выследить и поймать такого скользкого зверя как чистая, (почти) законная прибыль. И как потом вытащить этого зверя в безопасное место, пока добычей и самим охотником не поживились местные хищники. Местная фауна поменьше - довольствуется насекомыми и объедками со стола крупных собратьев.
Хромающий инвестклимат
Инвестиционный имидж республики – это своего рода всенародная стройка, наше общее дело, или другими словами - cosa nostra. Неустанная охота за свободными деньгами на мировом рынке – чтобы ими честно профинансировать прогресс Казахстана. Дабы все в мире знали – вложиться в любую отрасль Казахстана это прибыльно и дальновидно. Признаться - смешно писать о прописных истинах. Но что делать, если они не известны архитекторам нашего инвестклимата?
А причина исключительно сырьевых инвестиций в Казахстан растет из имиджа создаваемого нашими доблестными госструктурами. Казахстан обычно освещается в международных СМИ как поставщик сырья с минимальной долей передела. И 90% встреченных мной иностранных бизнесменов уверены, что в Казахстане можно вкладываться только в нефть и металлы. Такое ощущение, что за диверсификацию нашего имиджа радеет только президент Назарбаев. Ну, еще Гога Ашкенази и Али Джи.
У нас нет:
- организованного подхода к инвестиционному климату;
- работы с местными инвесторами. Наши бизнесмены не всегда знают общую картину, для них почти нет стимулирования по инвестициям в ту или иную стратегически важную отрасль – налогового, в виде налоговых льгот, финансового – в виде сниженных ставок по кредитам. Имеющееся стимулирование практически невозможно получить;
- работы с иностранными инвесторами. Сказываются языковой барьер, слабость экономических представительств, непрозрачность общей картины страны, коррупция;
- нет четкого представления о развитии республики. Мы регулярно меняем стратегические планы, поэтому нам тяжело в них разобраться – что говорить об иностранцах?;
- слабые визовые условия. Получить казахстанскую визу стоит дорого, слишком дорого для развивающейся страны как мы;
- нет инвестиционной работы в представительствах и дипмиссиях. Дипломаты загружены сопровождением «элиты» и всяческих родственников и не всегда понимают перспективы отношений с той или иной страной;
- чрезвычайно тяжело встретиться с чиновниками. А встретиться с ними – желание любого местного и иностранного инвестора перед проектом – потому что все понимают, что все зависит от первых руководителей;
-и еще много-много-много.
На улицах Алматы я регулярно вижу красочную рекламу, призывающую приехать в Турцию. Ни один из моих знакомых, ни я сам никогда не видели рекламы Казахстана за границей. Иногда в западной прессе бывают скучнейшие статьи о том, что у нас – много сырья, 130 наций, мы на стыке Европы и Азии и центр мира. Но нигде не говорится, как инвесторы могут превратить наши красивые слова в деньги для себя и пользу для нас.
Недостаток информации о стране, противоречивые сведения о ее возможностях в любых сферах, включая даже священное недропользование, усугубляется дефицитом официальной информации на иностранных языках. Отчего любимец нашего МИДа Борат Сагдиев стал таким популярным? Потому что он лучше говорит на английском, и про него пишут в интернете.
А вот сайты казахстанских госучреждений, нацкомпаний и инвестиционных агентств часто весьма тумманны. Казахские и английские версии сайтов – или их просто нет, или они недоступны для понимания даже для владеющих языками. Нет никакой официальной информации на других языках. Напомню, полгода назад я уже писал о том, что на сайте «Казинвест» (www.kazinvest.kz) – по-прежнему аналитический обзор 16-летней давности (1994 года) на главной странице новости за апрель 2010 года. Ничего не изменилось и на момент написания этой статьи. Про другие сайты говорить грустно: сайт президента, сайты министерств изобилуют ошибками и прорехами.
Наше законодательство доступно только на русском и (с оговорками) на казахском – поэтому для иностранных инвесторов, владеющих пусть даже и нескольку языками, – законодательство Казахстана – темный лес с разбойниками. А хотелось бы, чтобы на наших официальных сайтах можно было найти любую информацию про страну. Написанную просто, ясно и без ошибок хотя бы на 5-6 языках.
Неоднократно уже писалось и о том, что казахстанская виза слишком дорогая. Тяжело говорить и про работу наших посольств, которые должны служить форпостом по привлечению инвесторов. Часто наши дипломаты работают гидами для депутатов, министров и их родственников – и у них просто нет времени привлекать капитал для страны.
А ведь в наши посольства обращаются иностранные бизнесмены – с просьбой открыть для них Казахстан. Поэтому некоторые радеющие за страну дипломаты отправляют инвесторов к своим знакомым и родственникам, работающим в Казахстане. А результаты работы наших экономических послов, уверен, засекречены и доступны только составителям статистических обзоров и отчетов для президента.
Для тех инвесторов, кто все же приехал в Казахстан крайне тяжело найти информацию даже на месте. Такая простая задача как зайти в местную администрацию, чтобы поговорить о нуждах страны, часто неимоверно осложнена. А встреча с казахстанскими чиновниками нередко бывает статьей немалого расхода.
Охотно верю, что чиновники не принимают пожертвований за встречу, но этим частенько страдают их помощники и родственники. При этом некоторые инвесторы (китайские, корейские) понимают, что платная встреча в развивающихся странах – чаще всего наиболее результативная. Ибо, покупая входной билет, можно обозначить серьезность своих намерений.
Еще одной проблемой инвестора может быть то, чтобы начать и закончить проект при одном чиновнике, с которым уже подружились. Потому что следующий может быть не таким замечательным человеком. Да и приоритеты ведомств и регионов зависят не от стратегических программ, а чаще от личной мыслительной работы первых руководителей.
Всех проблем, могущих возникнуть для инвестора, не перечесть: их может быть не десятки, а сотни. И часто они непреодолимым частоколом стоят перед основной массой инвесторов.
Под ногами деньги, впереди бездна
Без меня известно, что в любой момент времени в мире есть несколько десятков миллиардов долларов свободных денег. Они жаждут быть вложенными в нужное дело, а их хозяева жадно вчитываются в бизнес-колонки журналов и газет. В период кризиса – как ни странно, количество этих реальных денег увеличилось: люди искали «железные» варианты, чтобы хотя бы сохранить их и совсем чуть-чуть приумножить.
Делаем ли мы все, чтобы заманить хотя бы малую долю? Нет, мы не делаем ничего. Двадцать лет независимости, 5-7 лет высоких цен на нефть, металлы, зерно – и нам еще неясно, как мы хотим развиваться. То ли нефть продавать, то ли металлы, то ли землю.
Как показывает практика – инвестиционные стратегии планетарного масштаба остаются компьютерными игрушками. Как ни грустно, с нынешним инвестклиматом, выгодно инвестировать только в наше недропользование. Скоро мы продадим все ресурсы, разведанные при СССР. А у нас производится только и исключительно сырье. Максимум, что мы продаем – это нефть, проволоку, слитки и чушки. Это уровень нашей промышленности.
Те же корейцы покупают нефть и продают нам нефтепродукты. Несмотря на бумажные обещания – никто у нас не производит терефталевую кислоту или нормальный полипропилен. Поэтому с таким уровнем бизнес-климата – наши деятели легче ставят нелегальные НПЗ, вместо того, чтобы строить официальные нефтехимические заводы с должным уровнем льгот. Или скупают активы в Китае и других странах – потому что уверены в непредсказуемости ситуации в на родине. Я не могу придумать других причин для них, чтобы так активно вывозить деньги из Казахстана.
Казахстанские миллиарды удобряют инвестиционную почву Великобритании, ОАЭ, России, Китая и Восточной Европы. А они, эти деньги, могли и еще могут превратить нашу страну из нефтеметаллического склада в социальное государство, как символ того, что казахстанцы получили независимость не ошибочно и не случайно, а вполне по праву. Потому что привлекательный инвестиционный климат и развитие рынка – это осязаемая часть казахстанского патриотизма. Показатель того, что мы знаем, куда вкладывать деньги у себя в стране, и не собираемся тупо вывозить сырьевые деньги за границу до потери суверенитета.